Почему мозг человека не похож на компьютер

Вы наверняка слышали о том, что работа человеческого мозга идет по тем же принципам, что и компьютерные процессы, при этом мозг - всего лишь набор алгоритмов. «Теории и практики» подготовили изложение статьи Роберта Эпштейна, ведущего научного психолога Американского института поведенческих исследований и технологий (Калифорния), который призывает как можно скорее забыть эту теорию.

Сколько бы усилий ни прикладывали нейрофизиологи и когнитивные психологи, они никогда не найдут образцов Пятой симфонии Бетховена или копий слов, изображений, грамматических правил или любых других внешних раздражителей в мозгу. Конечно, человеческий мозг пуст не в буквальном смысле. Но он не хранит большинство вещей, которые, как считают люди, он хранить должен; в нем не содержится даже такого простого объекта, как воспоминания.

Наше ложное представление о том, как устроен мозг, имеет глубокие исторические корни, при этом создание компьютера в 1940-х годах только усложнило ситуацию. Уже на протяжении полувека психологи, лингвисты, нейрофизиологи и другие исследователи человеческого поведения утверждают, что мозг человека работает схожим с компьютером образом.

Чтобы понять, насколько поверхностна эта идея, рассмотрим мозг младенца. Благодаря эволюции новорожденные, как и детеныши млекопитающих, появляются на свет максимально подготовленными к эффективному взаимодействию с миром. Зрение ребенка расплывчато, но он обращает особое внимание на лица и может быстро узнать лицо матери среди лиц других людей. Всем звукам младенец предпочитает человеческий голос и способен отличить один голос от другого. Человек, без сомнения, появляется на свет явно предрасположенным к социальному взаимодействию.

У здорового младенца с рождения есть десяток рефлексов, реакций на определенные раздражители, которые нужны для выживания. Он поворачивает голову в сторону того, что касается его щеки, и начинает сосать все, что попадает ему в рот. Он автоматически задерживает дыхание, если его погрузить в воду. Он хватается за вещи, если вложить их ему в руку, - так крепко, что почти может удержаться на весу. Но, пожалуй, самый важный навык, который есть у новорожденных, - это способность обучаться, которая помогает им развиваться и успешно взаимодействовать с окружающим миром, даже если этот мир уже совсем не тот, что был у наших предков.

Разве у нас нет загруженного в мозговой регистр памяти представления о том, как выглядит долларовая банкнота?

Если задуматься, чувства, рефлексы и умение обучаться - это уже немало. Если бы мы не обладали хотя бы одним из этих навыков при рождении, нам было бы значительно труднее выжить. А вот перечень того, что при рождении у нас отсутствует: информация, данные, правила, программное обеспечение, знания, словарный запас, представления, алгоритмы, модели, воспоминания, образы, шифры, символы и буферы обмена,- все то, что позволяет цифровым компьютерам быть похожими на разумных существ. Более того, у нас не только с рождения нет этих вещей - мы даже не можем создать их внутри себя.

С рождения мы не содержим в себе слова или правила, которые объясняют нам, как их использовать. Внутри нас не хранятся картинки, которые затем можно перекинуть на флешку. Мы не извлекаем информацию или образы и слова из реестров памяти. Это делают компьютеры, но не живые организмы.

Компьютеры обрабатывают информацию: числа, буквы, слова, формулы, изображения. Чтобы компьютер распознал информацию, она должна поступить к нему в закодированном виде - в виде единиц и нулей (битов), которые, в свою очередь, собраны в маленькие блоки (байты). На моем компьютере каждый байт содержит 8 бит. Некоторые из них обозначают букву «D», другие - «O», третьи - «G». Таким образом, все эти байты образуют слово «DOG». Каждое изображение - скажем, фотография моего кота Генри на рабочем столе ― представлено особенным рисунком миллиона таких байтов (1 мегабайт), окруженных специальными символами, которые помогают компьютеру отличить картинку от слова.

Компьютеры в буквальном смысле слова перемещают эти паттерны с одного места на другое в разных отделах запоминающего устройства на электронных компонентах платы. Иногда система копирует паттерны, а иногда изменяет их самыми разнообразными способами - это похоже на ситуацию, когда мы исправляем ошибку в документе или ретушируем фотографию. Правила, по которым компьютер перемещает, копирует или проводит другие операции с этими наборами данных, также хранятся внутри компьютера. Набор этих правил называется программой или алгоритмом. Собранные вместе алгоритмы, помогающие нам в чем-то (например, при покупке акций или поиске данных онлайн), называются приложениями.

Прошу прощения за это введение в информатику, но я хочу четко донести одну мысль: компьютеры работают с символическими репрезентациями мира. Они буквально хранят, извлекают, обрабатывают информацию и обладают физическими воспоминаниями. Они следуют алгоритмам во всем, что делают, - без исключений. Люди, в свою очередь, так не делают, никогда не делали и делать не будут. Учитывая это, хочется спросить: почему же многие ученые рассуждают о нашей психике так, как будто мы компьютеры?

В книге «In Our Own Image» (2015 год) эксперт в области искусственного интеллекта Джордж Заркадакис описывает шесть различных метафор, которые люди использовали в течение двух последних тысячелетий, пытаясь описать природу человеческого разума.

Согласно первой метафоре, библейской, люди были созданы из глины и грязи, которую затем разумный Бог наделил своей душой.

Изобретение гидравлической техники в III веке до н. э. привело к распространению гидравлической модели человеческого интеллекта. Суть ее состояла в том, что различные жидкости нашего тела (телесные жидкости, гуморы) считались причастными и к физическому, и к психическому функционированию. Отметим, что это представление сохранялось более 1 600 лет, препятствуя развитию медицинской практики.

К XVI веку были придуманы автоматические механизмы из пружин и шестеренок. Они подтолкнули ведущих мыслителей того времени (в частности, Рене Декарта) к мысли о том, что люди похожи на сложные машины. В XVII веке английский философ Томас Гоббс выдвинул теорию, что мышление возникло из-за микроскопических механических движений в мозге. К началу XVIII века открытия в области электричества и химии привели к новым предположениям, касающимся человеческого интеллекта, - и снова глубоко метафорическим по своей природе. В середине того же столетия немецкий физик Герман фон Гельмгольц, вдохновленный достижениями в области связи, сравнил мозг с телеграфом.

Каждая идея о природе мозга отражала самые передовые мысли эпохи, которая их и породила. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в эру зарождения компьютерных технологий в 40-х годах прошлого века все стали сравнивать работу мозга с компьютерными процессами: мозг - хранилище информации, а мысли - программное обеспечение. Публикация книги психолога Джорджа Миллера «Язык и общение» (1951 год) положила начало когнитивистике. Миллер предположил, что ментальный мир можно изучать при помощи понятий, заимствованных из теории информации, машинного вычисления и лингвистики.

Эта теория была полностью описана в 1958 году в книге «Компьютер и мозг». В ней математик Джон фон Нейман прямо заявляет, что деятельность нервной системы человека, на первый взгляд, имеет цифровую природу. Несмотря на то что сам Нейман признавал, что роль, которую играет мозг в человеческом мышлении и памяти, слабо изучена, он продолжал проводить параллель за параллелью между компонентами вычислительных машин того времени и элементами человеческого мозга.

Стремление ученых, вдохновляемых достижениями в области компьютерных технологий и исследований мозга, познать природу человеческого интеллекта привело к тому, что идея о схожести человека и компьютера прочно засела в умах людей. Сегодня этой теме посвящены тысячи научных работ и популярных статей, а в исследовательские проекты вложены миллиарды долларов. В книге Рэя Курцвейла «Как создать разум» (2013 год) отражена все та же идея о компьютере и мозге, о том, как разум «обрабатывает данные», и даже описано внешнее его сходство с интегральными схемами и их структурами.

Идея о том, что человеческий мозг обрабатывает информацию как компьютер, в наши дни доминирует в умах как обывателей, так и ученых. По факту не существует дискуссии о разумном человеческом поведении, которая бы проходила без упоминания этой метафоры, так же как в определенные эпохи и внутри определенной культуры не обходилось без отсылок к духам и божествам. Справедливость метафоры об обработке информации в современном мире, как правило, воспринимается как само собой разумеющееся.

Однако данная метафора - всего лишь метафора, история, которую мы рассказываем, чтобы уловить смысл чего-то, чего мы сами не понимаем. И, как и все предшествующие метафоры, эта, безусловно, в какой-то момент уйдет в прошлое и будет заменена или очередной метафорой, или истинным знанием.

Чуть больше года назад во время посещения одного из самых престижных исследовательских институтов я бросил вызов ученым: объяснить разумное человеческое поведение без отсылок к любому из аспектов компьютерно-информационной метафоры. Они просто не смогли этого сделать. Когда я снова вежливо поднял вопрос об этом в электронной переписке месяцы спустя, они так ничего и не смогли предложить. Они понимали, в чем проблема, не открещивались от задачи. Но все равно не могли предложить альтернативу. Другими словами, эта метафора прижилась. Она обременяет наше мышление словами и идеями настолько серьезными, что у нас возникают проблемы при попытке их понять.

Ложная логика идеи достаточно проста в формулировке. Она основывается на ложном аргументе с двумя разумными предположениями и единственным ложным выводом. Предположение №1: все компьютеры способны вести себя разумно. Предположение №2: все компьютеры есть информационные процессоры. Ложный вывод: все объекты, способные на разумную деятельность, являются информационными процессорами.

Если отбросить формальную терминологию, идея того, что люди являются информационными процессорами лишь потому, что компьютеры ими являются, звучит глупо, и когда в один прекрасный день эта метафора себя изживет, она наверняка будет рассматриваться историками именно так, как мы сейчас смотрим на высказывания о гидравлической или механической природе человеческого разума.

Если это звучит так глупо, почему же эта идея так успешна? Что удерживает нас от того, чтобы отбросить ее в сторону как ненужную, так же как мы отбрасываем ветку, которая преграждает нам путь? Существует ли способ понять человеческий интеллект, не опираясь на выдуманные костыли? И сколько мы должны будем заплатить за столь долгое использование этой опоры? В конце концов, на протяжении десятилетий эта метафора вдохновляла писателей и мыслителей на огромное количество исследований в самых разных областях науки - но какой ценой?

Во время занятия, которое я проводил за эти годы уже множество раз, я начинаю с выбора добровольца, которого прошу нарисовать на доске купюру в один доллар. «Побольше деталей», - говорю я. Когда он заканчивает рисовать, я закрываю рисунок листом бумаги, достаю купюру из кошелька, прикрепляю ее к доске и прошу студента повторить задание. Когда он или она заканчивает, я убираю лист бумаги с первого рисунка - и тогда класс комментирует различия.

Поскольку есть вероятность, что вы никогда не видели подобной демонстрации, - или, быть может, вам трудно представить себе результат, я попросил Джинни Хен, одного из интернов в институте, где я провожу свои исследования, сделать два рисунка. Вот рисунок по памяти:

А вот срисованный с купюры рисунок:

Джинни была удивлена результатом не меньше остальных, но в этом нет ничего необычного. Как вы можете видеть, рисунок, выполненный без взгляда на купюру, довольно примитивен по сравнению с тем, что был срисован с образца, - несмотря на то, что Джинни видела долларовую купюру тысячи раз.

В чем причина? Разве у нас нет загруженного в мозговой регистр памяти представления о том, как выглядит долларовая банкнота? Неужели мы не можем просто-напросто извлечь его оттуда и использовать при создании нашего рисунка? Очевидно, нет, и никакие тысячи лет исследований в области неврологии не помогут найти представление о виде долларовой банкноты, которое хранится в человеческом мозге, потому что его там попросту нет.

Результаты множества исследований человеческого мозга показывают, что в действительности многочисленные и иногда обширные участки мозга часто вовлечены в, казалось бы, самые рутинные задачи по запоминанию информации. Когда человек испытывает сильные эмоции, миллионы нейронов в мозгу могут стать более активными. В 2016 году нейрофизиолог из Университета Торонто Брайан Левин с коллегами провел исследование , в котором приняли участие люди, выжившие в авиакатастрофе. Исследование показало, что при воспоминании об аварии у выживших пассажиров возрастала нейронная активность в «миндалевидном теле, медиальной височной доле, передней и задней срединной линии, а также в зрительной коре» головного мозга.

Выдвинутая рядом ученых идея о том, что специфические воспоминания каким-то образом сохраняются в отдельных нейронах, нелепа; если уж на то пошло, это предположение лишь поднимает вопрос памяти на еще более сложный уровень: как и где в конечном счете память хранится в клетке?

Что же происходит, когда Джинни рисует долларовую банкноту, не глядя на образец? Если бы Джинни вообще никогда прежде не видела купюру, ее первый рисунок, вероятно, вообще не был бы похож на второй. Тот факт, что она видела долларовые банкноты прежде, каким-то образом на нее повлиял. В частности, ее мозг изменился таким образом, чтобы она смогла наглядно представить себе банкноту, что эквивалентно - по крайней мере, отчасти - тому, чтобы заново пережить ощущение зрительного контакта с купюрой.

Разница же между двумя рисунками говорит нам о том, что визуализация чего-либо (то есть представление чего-то, что мы не видим) намного менее точна, чем непосредственно возможность видеть что-либо. Именно поэтому мы лучше распознаем что-либо, чем вспоминаем это. Когда мы воспроизводим что-то в памяти (англ. re-member от латинского re, «снова», и memorari, «помнить»), мы должны попробовать снова пережить этот опыт. Но вот когда мы пытаемся распознать что-то, мы просто должны осознать тот факт, что ранее уже сталкивались с опытом переживания этого объекта или явления.

Возможно, вы возразите - Джинни видела долларовые банкноты и раньше, однако она не делала осознанных попыток запомнить детали. Вы также можете сказать, что если бы она постаралась запомнить, то результат был бы иной. Но и в этом случае никакое изображение банкноты не «хранилось» бы у нее в мозгу. Она просто подготовилась бы к тому, чтобы нарисовать детали, так же как пианист готовится к исполнению фортепианного концерта, не загружая в себя копию нот. Этот простой эксперимент дает нам возможность выстраивать новую основу теории интеллектуального поведения человека, согласно которой мозг, может, и не полностью пуст, но, по крайней мере, свободен от информационно-компьютерных метафор.

В течение жизни мы подвержены воздействию внешних раздражителей. Перечислим основные из них: 1) мы наблюдаем за тем, что происходит вокруг (как ведут себя другие люди, звуки музыки, слова на страницах, изображения на экранах); 2) мы выстраиваем связи между незначительными раздражителями (например, звук сирен) с более важными стимулами (появление полицейских машин); 3) мы бываем наказаны или вознаграждены за то, что ведем себя определенным образом.

Мы более эффективно развиваемся, если используем этот опыт, чтобы изменить себя: наблюдения дают нам навык прочитать стихотворение или спеть песню, а также следовать инструкциям; причинно-следственные связи позволяют реагировать на менее важные раздражители так же, как на важные раздражители (которые мы знаем, скоро последуют - прим. ред); мы воздерживаемся от поведения, за которым следует наказание, и чаще всего ведем себя так, чтобы получить награду.

К счастью, у нас нет необходимости беспокоиться о том, что разум человека сойдет с ума в киберпространстве или что мы получим бессмертие, загрузив свое сознание на внешний носитель.

Несмотря на вводящие в заблуждение заголовки популярных статей, ни у кого нет ни малейшего представления о том, как именно меняется мозг после того, как мы научились петь песню или выучили стихотворение. Однако мы точно знаем, что ни песни, ни стихотворения не «загружаются» в мозг. Наш мозг просто меняется таким образом, что теперь мы можем спеть песню или рассказать стихотворение при определенных условиях. В момент выступления ни песня, ни стихотворение не «извлекаются» из какого-то места в мозге - точно так же, как не «извлекаются» движения моих пальцев, когда я барабаню по столу. Мы просто поем или рассказываем - никакого «извлечения» для этого нам не нужно.

Несколько лет назад я спросил Эрика Кандела (нейробиолога из Колумбийского университета, получившего Нобелевскую премию за то, что он идентифицировал некоторые из химических изменений, происходящих в нейтронных синапсах морской улитки после того, как она учится чему-то), сколько времени, по его мнению, понадобится для того, чтобы мы поняли природу человеческой памяти. Он быстро ответил: «Сто лет». Правда, я не додумался спросить его, считает ли он, что доминирующая сейчас в науке теория замедляет прогресс в области нейрологии, однако некоторые нейроученые в самом деле начинают подозревать немыслимое - что компьютерная метафора не так уж и незаменима.

Некоторые ученые-когнитивисты, в частности Энтони Чемеро из Университета Цинциннати, автор книги «Radical Embodied Cognitive Science» (2009 год), уже сейчас полностью отрицают представление о том, что деятельность человеческого мозга схожа с работой компьютера. Распространенное мнение гласит, что мы, как и компьютеры, познаем мир, обрабатывая мысленно воссозданные образы предметов и явлений. Однако Чемеро и другие ученые по-другому описывают понимание интеллектуальной деятельности человека, предлагая смотреть на мыслительный процесс как на процессы прямого взаимодействия между организмами и окружающим их миром.

Мой любимый пример, иллюстрирующий огромную разницу между компьютерной метафорой и «антирепрезентативным» взглядом на функционирование мозга, включает в себя два способа объяснения того, как бейсболист пытается поймать высоко отбитый мяч. Этот пример был прекрасно описан Майклом МакБитом из Университета Аризоны и его коллегами в журнале Science в 1995 году. В логике компьютерной метафоры игрок должен сформулировать приблизительную оценку условий полета мяча (силу воздействия, угол траектории и так далее), потом создать и проанализировать внутреннюю модель траектории, по которой пролетит мяч, а уже потом применить модель, чтобы непрерывно направлять и вовремя корректировать движения, направленные на перехват мяча.

Все было бы так, если бы мы функционировали как компьютеры. Но МакБит и его коллеги объясняют процесс ловли мяча проще: чтобы поймать мяч, игроку нужно всего лишь продолжать двигаться так, чтобы постоянно сохранять с ним визуальную связь с учетом расположения основной базы и общей расстановки на поле (то есть придерживаться линейно-оптической траектории). Звучит сложно, но на самом деле это предельно просто и не подразумевает никаких вычислений, представлений и алгоритмов.

Два целеустремленных профессора психологии из Leeds Beckett University - Эндрю Уилсон и Сабрина Голонка - приводят пример с бейсболистом в ряду множества других, позволяющих просто и доходчиво избежать компьютерных сравнений. В течение многих лет они писали о том , что сами называют «более гармоничным и естественным подходом к научному изучению человеческого поведения… по сравнению с преобладающим когнитивистско-нейрологическим подходом». Это, конечно, еще не движение; большинство когнитивистов по-прежнему бездумно барахтаются в парадигме компьютерной метафоры, а некоторые авторитетные мыслители уже сделали грандиозные предсказания о будущем человечества исходя из неоспоримости этой метафоры.

Согласно одному из таких предсказаний - сделанного, среди прочих, футуристом Курцвейлом, физиком Стивеном Хокингом и нейрологом Рэндалом Коэном, - вскоре человеческое сознание (которое, по общему предположению, работает по принципу программного обеспечения) можно будет загрузить в компьютерную сеть, которая нереально усилит наши интеллектуальные способности и, возможно, даже сделает нас бессмертными. Эта теория легла в основу фильма-антиутопии «Превосходство», в котором Джонни Депп играет главную роль - ученого типа Курцвейла, мозг которого был загружен в интернет (что привело к ужасающим последствиям для всего человечества).

К счастью, у нас нет необходимости беспокоиться о том, что разум человека сойдет с ума в киберпространстве или что мы получим бессмертие, загрузив свое сознание на внешний носитель: компьютерная аналогия работы мозга даже близко не соответствует реальности. Но неверно оно не только потому, что в мозгу нет программного обеспечения в виде сознания, - проблема еще глубже. Назовем эту проблему проблемой уникальности - одновременно вдохновляющей и огорчающей.

Так как в мозгу нет ни «банков памяти», ни «репрезентаций» внешних стимулов, а все, что нужно мозгу для того, чтобы исправно функционировать, это меняться в результате приобретенного опыта, у нас нет оснований верить в то, что один и тот же опыт может изменять каждого из нас одним и тем же образом. Если бы мы с вами посетили один и тот же концерт, то изменения, которые бы произошли у меня в мозгу при звуках Пятой симфонии Бетховена, были бы наверняка не похожи на ваши. Какими бы они ни были, они создаются на основе уникальной нейронной структуры, которая к тому моменту уже существовала и развивалась на протяжении всей жизни под воздействием уникального набора переживаний.

Именно поэтому, как писал в своей книге «Вспоминая» (1932 год) сэр Фредерик Бартлетт, два человека не повторяют услышанную ими историю одинаково, а со временем их рассказы будут все больше и больше отличаться друг от друга. Не создается никакой «копии» истории; скорее, каждый индивид, услышав историю, меняется - в степени, достаточной для того, чтобы позже (в некоторых случаях спустя дни, месяцы или даже годы) суметь вновь пережить те минуты, когда он слушал историю, и воспроизвести ее, хотя и не очень точно (см. пример с банкнотой).

Я полагаю, что, с одной стороны, это вдохновляет, так как это значит, что каждый из нас по-настоящему уникален: не только по своему генетическому коду, но даже и по тем изменениям, которые происходят с нашим мозгом. Но, с другой стороны, это и печально, потому что ставит перед нейроучеными обескураживающую задачу. При изменениях, происходящих после переживания опыта, задействуются миллионы нейронов или даже весь мозг, и процесс изменений различен для каждого отдельного мозга.

Чтобы понять хотя бы основы того, как мозг обеспечивает питанием интеллект человека, нам может потребоваться проанализировать состояние всех 86 миллиардов нейронов и 100 триллионов их связей.

Что еще хуже, даже если мы вдруг сможем сделать моментальный снимок всех 86 миллиардов нейронов мозга, а затем смоделировать состояние этих нейронов на компьютере, этот полученный шаблон не будет иметь вообще никакой ценности - вне физического тела мозга, который его произвел. Возможно, непонимание этой идеи и есть самое страшное последствие распространенности идеи о компьютерном строении человеческого разума. В то время как компьютеры и в самом деле сохраняют точные копии информации, которые могут оставаться неизменными в течение долгого времени, даже если сам компьютер был выключен, наш мозг сохраняет интеллект только до тех пор, пока мы живы. У нас нет кнопок «включить» - «выключить». Либо мозг работает, либо нас нет. К тому же, как отметил невролог Стивен Роуз в своей книге «Будущее мозга» (2005 год), моментальный снимок состояния живого мозга также может оказаться бессмысленным, если мы не учтем полную историю жизни владельца - вплоть до знаний об окружении, в котором он вырос.

Просто задумайтесь, насколько сложна эта проблема. Чтобы понять хотя бы основы того, как мозг обеспечивает питанием интеллект человека, нам может потребоваться проанализировать не только состояние всех 86 миллиардов нейронов и 100 триллионов их связей, но и то, как ежесекундная деятельность мозга влияет на целостность этой системы. Добавьте к этому уникальность каждого мозга, вызванную уникальностью жизненного контекста каждого человека, и предсказание Кандела (100 лет на понимание проблемы мозга. - Прим. ред.) начинает казаться чересчур оптимистичным. В вышедшей недавно колонке редактора The New York Times нейробиолог Кеннет Миллер предположил, что задача выяснить природу хотя бы базовых нейронных связей займет века.

Тем временем огромные суммы денег тратятся на исследования мозговой деятельности, основанные зачастую на ошибочных идеях и невыполнимых обещаниях. Наиболее вопиющий случай того, как нейробилогическое исследование пошло не так, задокументировано в отчете Scientific American и относится к проекту Евросоюза «Человеческий мозг», на который в 2013 году было выделено около 1,3 миллиарда долларов. Комиссия поверила харизматичному Генри Маркраму, который утверждал, что сможет воссоздать копию человеческого мозга на суперкомпьютере к 2023 году и совершить прорыв в лечении болезни Альцгеймера. Власти ЕС профинансировали проект без каких-либо ограничений. Меньше чем через два года проект превратился в «заворот мозгов», и Маркрама попросили уйти.

Мы живые организмы, а не компьютеры. Пора смириться с этим. Давайте и дальше пытаться понимать себя, отбросив в сторону ненужный интеллектуальный багаж. Компьютерное сравнение просуществовало полвека и принесло нам не слишком много открытий (если вообще хоть какие-то). Настало время нажать на кнопку «delete».

Согласитесь, большую часть своей жизни большинство из нас проводит у монитора или экрана какого-нибудь . Карикатуристы даже грустно шутят о тихих семейных вечерах, где каждый из членов семьи вместо общения с живыми родственниками предпочитает уткнуться в свой экран и чатиться с малознакомыми «друзьями» в социальных сетях. Причем с друзьями, большинства из которых и в глаза не видел.

Чем опасен компьютер?

Действительно ли от пользования интернетом мы приобретаем синдром компьютерного слабоумия?

Давайте попробуем разобраться, как компьютер постепенно превращает нас в зависимых и одиноких дураков.

1. Он дает готовые ответы . Их не надо искать, не нужно напрягать мозг, лишь правильно сформулировать вопрос.

2. Он создает иллюзию знаний (ответы, которые дают поисковые системы, воспринимаются человеком как часть его собственного мозга, и он не старается запомнить информацию).

3. Убивает социализацию человека. Отсутствие живого общения ведет к усложнению . У него тысячи виртуальных друзей, но отсутствуют реальные. Человек постепенно превращается в беспомощного и замкнутого аутиста, который не умеет строить социальные связи, общаться, любить и дружить. Он живет в мире иллюзий и собственных фантазий, которые скроены из случайных отрывков готовой пережеванной информации, клипов, лайков, видео, постов, слоганов и т.д.

4. Делает нас уязвимыми, открытыми до предела. С одной стороны, погружаясь в интернет, мы теряем социальные связи. С другой стороны, нам необходимы эти связи, так как мы являемся социальными существами. Интернет предоставляет нам иллюзию общения. И мы с готовностью раскрываемся ему, не задумываясь о последствиях открытости. Например, бросили фото в инстаграм. Там у нас есть тысяча друзей, которых мы в глаза не видели, но нам обязательно хочется получить от них одобрение. Мы ждем этих пресловутых лайков, считаем их и думаем, что таким образом человек проявляет к нам внимание. Но это лишь иллюзия внимания. Кто-то лайкает от нечего делать, кто-то в надежде, что лайкнут ему в ответ. На самом деле, большинству людей нет до вас никакого дела. И вы, к сожалению, об этом догадываетесь где-то в глубине души. Порой нам бывает так одиноко, что мы готовы выложить на всеобщее обозрение самые сокровенные страницы своей личной жизни, которые могут быть использованы недоброжелателями.

5. Мы попадаем в сети . Мы так привыкли уже к интернету, что в его отсутствии, испытываем настоящую информационную ломку. Нам резко не хватает иллюзорного виртуального мира, в котором можно общаться или без зазрения совести промолчать на заданный вопрос, не думая о выражении своего лица.

В интернете легко получить быструю, практически мгновенную информацию обо всем на свете. Впрочем, ее обилие и разнообразие отнюдь не стимулирует мозг к запоминанию. Более того, постоянно работая с компьютером, человек получает искомое, как будто мимоходом, совмещая с другими занятиями. Создается впечатление, что он выхватывает кусочки, разрозненные, не связанные друг с другом факты, и они тут же забываются, если он вовремя не скопирует ссылки или отрывки текстов. Это не дает ему возможности сформировать глубокие собственные умозаключения. Информационное кусочничанье и надежда на то, что в любой момент ты можешь получить любую информацию без малейших усилий, кажется, избаловывают мозг. Заставляет его работать не в полную силу.

А когда не используются ресурсы мозга, он атрофируется, те участки, которые могли бы развиваться, если бы человек глубоко вникал в информацию, анализировал ее, изучал, не развиваются. Мозг будто бы «усыхает». Отсюда и возникновение всевозможных возрастных болезней, и «отупение» молодых.

Традиционно считается, что, по возможности, надо как можно меньше контактировать с компьютером, особенно детям, пока они учатся и получают информацию о мире. Надо заставлять работать свой мозг в усиленном режиме, в каком бы возрасте вы ни находились. «Век живи, век учись» – прекрасная формула для профилактики болезни Альцгеймера.

А что, если компьютер выводит мозг на новый этап развития?

Это раньше, чтобы получить информацию, мы должны были перелопатить множество литературы, отыскать факты, сопоставить их, выбрать наиболее подходящие для нас. Мозг усиленно работал, дым шел из ушей! Но при этом он засорялся огромным количеством второстепенной информации, которая замедляла получение результата. Теперь все происходит значительно быстрее, и нам кажется, что мозг работает не в полную силу. А кто это сказал?

А что, если мозг не филонит, а, напротив, работает в еще более усиленном, но непривычном для нас режиме? Работает выборочно. Только с той информацией, которая нам нужна в данный момент. Зачастую информационный поток содержит в себе массу мусора, грязи, откровенной ерунды. Пока дочерпаешь до чистой истины, можно потратить полжизни. К тому же в интернете есть множество отвлекающих моментов, которые погружают нас в сеть игр, игрушек и картинок, и мы безнадежно теряем время, отдаляясь от цели.

А что, если, одновременно погружая и освобождая нас от лишнего информационного мусора, ненужных повторений, перелопачивания давно известного, но уже неактуального контента, мозг приспосабливается к темпам нашей жизни и помогает вычленить в потоке информации самое важное.

А, может, это не отупение, а освобождение от ненужного? А наш вечно работающий мозг помогает нам расслабиться и освободиться для чистого творчества, ведь выдержать тот мощный информационный прессинг, который обрушивается на нас ежедневно, нам не под силу и отвлекает от главного? В чем главное для нас, живущих в мире цифровых технологий?

Условие развития мозга – творчество

Получается, что вся планета стремительно глупеет, и нас ждет, полная деградация и вырождение?

Многие считают, что мозг спасёт запоминание. Советуют развивать долговременную память, изучать языки, разгадывать кроссворды, заучивать стихи. Однако простое механическое запоминание развивает память, но не развивает мозг.

Действительно, может показаться, что поисковики и Википедия сделали нас глупее, ослабили нашу долговременную память. Если бы нас вдруг сорвали со стула и забрали гаджеты, отключили интернет и стали бы разговаривать с нами на интеллектуальные темы, мы, наверняка, сели бы в лужу. Надеясь на google, мы не запоминаем теперь даже элементарных вещей. Без компьютера мы становимся практически беспомощными, в какой-то степени даже беззащитными.

Но давайте попробуем посмотреть на проблему иначе. Согласитесь, современные дети, даже без инструкций легко могут справиться с компьютерной техникой, будто она им давно известна. Откуда в них это знание? Может они и обо всем остальном знают? Тогда зачем им изучать и запоминать то, что уже и так есть в их мозгу. Вся история человечества, все накопленные им знания уже содержаться в том грандиозном банке данных, который представляет собой наш мозг. Количество нейронов его исчисляется даже не тысячами, а триллионами. Нам трудно представить себе эти цифры. Но любой человеческий мозг намного мощнее любого, даже самого мощного компьютера. И он лучше нас знает, что необходимо нам на этом этапе развития человечества.

Так может быть стоит ему довериться? И не думать о том, что все мы катастрофически тупеем, хотя этого, по определению, произойти не может. Мы тупеем с точки зрения старой науки, старых методов образования, старых интеллектуальных теорий. А к новым – пока только подступаем. Современный человек владеет априори гораздо большим объемом информации по сравнению с людьми, скажем, в 19 веке. И снижение способностей к традиционному фундаментальному образованию может быть не отрицательной, а положительной тенденцией развития его мозга.

А что, если на данном этапе развития человечества ему не нужны знания из области орфографии, пунктуации, физики, математики и других наук, которым учат в школе, на том уровне, который был нормальным и привычным пятьдесят лет назад. Они кажутся лишними для людей постиндустриального общества, когда цифровые технологии плотно проникли в нашу жизнь, облегчают ее и освобождают человека от необходимости бороться за свое существование и напрягать вопросами выживания свой вечно работающий мозг.

Может быть, современному человеку нужны сегодня какие-то другие знания? И наш мозг пытается до нас это донести, снижая привычные показатели формальной образованности.

Мне кажется, что он призывает нас освободиться от лишних знаний, чтобы снова стать творцами. Творчество возможно только при полном освобождении от информационного мусора. Сказать что-то новое можно только тогда, когда мозг чист и светел.

По-настоящему развивает мозги только творчество, то есть та деятельность, в результате которой рождается что-то новое (в любой сфере нашей жизни). А творчество невозможно, когда мозг засорен чужими идеями и неактуальной информацией. Его надо очистить. Так называемое состояние просветления приходит тогда, когда мы полностью освобождаем мозг от лишней информации. Отчасти мы освобождаем его и тогда, когда бездумно листаем посты в фейсбуке, выхватываем поверхностные, на первый взгляд, клочки и осколки информации из интернета. В этот момент мы как раз и расслабляем мозг. И не подозреваем, что он при этом усиленно работает, сравнивает, анализирует, фильтрует, чтоб из клочков собрать для нас целостную картину мира.

Мозг заставляет нас развивать другие способности

Картина получается более целостная, чем если бы мы погружались бы в каждый отдельный информационный блок, то есть углублялись бы в ту или иную науку. В том случае мы получали бы информацию, ограниченную только данной сферой, в первом случае, мы получаем более широкую картину действительности, видя ее с разных точек зрения.

На первый взгляд, это ничего не значащие, не связанные между собой куски информации, на самом деле, они, как пиксели на экране, которые мы видим не каждый в отдельности, а в целостности картинки.

Возможно, наш мозг настолько гибок, что адаптируется к такому своеобразному способу нашего существования сегодня и дает нам возможность развиваться каким-то иным способом, незнакомым нам ранее. Дарит шанс развивать не память, не интеллект, а какие-то другие свои способности, которые мы давным-давно запустили и никак не развиваем. Какие? На то он и мозг, чтобы заставлять нас думать об этом.

Головной мозг часто сравнивают с компьютером, в котором выделяют блоки, отвечающие за определённые функции. Несмотря на популярность и распространённость этой метафоры, от неё следует отказаться, чтобы продвинуться в изучении принципов работы мозга, считает научный сотрудник Института психологии РАН Ольга Сварник.
Справка STRF.ru:

Сварник О.Е.
Сварник Ольга Евгеньевна, научный сотрудник лаборатории системной психофизиологии им. В. Б. Швыркова Института психологии РАН, кандидат психологических наук. Сфера научных интересов: психофизиологические проблемы - изучение взаимосвязи между работой мозга и психикой

Схема мозга

Компьютерная метафора возникла не на пустом месте. В мозге действительно можно рассмотреть явно вырисовывающиеся блоки. Разные исследователи приписывают им разные функции. Считается, что мозжечок, например, отвечает за моторику, а гипоталамус - за навигацию, ориентацию в пространстве. Более развитое левое полушарие - за логическое мышление, а правое - за абстрактное. Существуют предположения, что и каждая извилина имеет какую-то свою функцию. Некоторые учёные убеждены, что
достаточно определить, какой блок за что отвечает, как они между собой взаимодействуют, и тогда будет разгадана загадка мозга.

Этот путь исследований мозга не приведёт ни к каким результатам, он тупиковый, уверена Ольга Сварник. Свою точку зрения она постаралась обосновать в НИЯУ МИФИ на публичной лекции в рамках цикла семинаров по актуальным вопросам нейробиологии, нейроинформатики и когнитивных исследований (см. статью «Чтение мыслей станет реальностью»).

«В мозге нет блоков с закреплёнными за каждым из них функциями, - говорит Ольга Сварник. - Для сравнения: если мы возьмём лампочку, то она как единое устройство может либо гореть, либо не гореть. Рассматривая какую-нибудь извилину, мы не можем сказать, что она активна или нет, так как сотни тысяч её нейронов в разные отрезки времени могут вести себя совершенно по-разному. Надо сосредоточиться на изучении нейрона - как единицы, которая может функционировать наподобие лампочки - гореть или не гореть».

Нейрон, который генерирует потенциал действия, является связующим звеном между физиологией и психологией. Работы по изучению этой взаимосвязи начались в 1970-х годах, когда появилась возможность регистрировать активность нейронов. Выдающийся российский нейрофизиолог Вячеслав Швырков (его имя носит лаборатория системной психофизиологии Института психологии РАН, где работает Ольга Сварник) экспериментально установил, что активные нейроны в бодрствующем мозге строго специализированы. Причём соседние клетки могут иметь абсолютно разные специализации. Многочисленные физиологические исследования последних лет доказали, что именно так и происходит.

«В нашей лаборатории проводился эксперимент с кроликами, которые были обучены нажимать на педаль для получения пищи в кормушку, - рассказывает Ольга Сварник. - В результате удалось выявить нейроны, которые активизируются в момент нажатия кроликом на педаль. И неважно, как он это делает - передней лапой, задней, садится на неё. Есть нейроны, которые связаны именно с действием нажатия на педаль».

При этом активность нейронов не связана со стимулами, которые предъявляются животному. Например, кроликов тренировали в двух режимах: загорается свет - даётся пища; и загорается свет - происходит удар током. Кролик попеременно «работал» то в одном, то в другом режиме. В ходе опыта выяснилось, что в разных экспериментах активизируются разные нейроны. Активность тех или иных нейронов вообще может быть не связана с наличием стимулов, предполагает Ольга Сварник.

Изучение активности нейронов позволяет заглянуть в субъективный мир животного или человека.

В 1991 году Keith Kendrick с соавторами опубликовали статью, в которой привели результаты эксперимента с овцой. Животному показывали изображения сородичей из её стада, из соседних (с которыми она не была знакома), а также фото человека, свиньи, собаки. Оказалось, что овца способна различать «своих»: был обнаружен нейрон, который проявлял активность только в тот момент, когда ей показывали овец из её стада. На другие картинки этот нейрон не отвечал. А кроме того выяснилось, что есть нейрон, который активизируется при просмотре картинок человека и собаки, то есть для овцы они попадают в одну категорию. Таким образом, регистрация нейронов даёт представление о том, как овца воспринимает этот мир.

Схема строения нейрона

У человека нейроны также специализированы. Об этом, в частности, можно судить по следующему эксперименту. Пациентам по клиническим показаниям (тяжёлые формы эпилепсии) вживляли в мозг электроды из золота или платины диаметром всего 50 микрон. Такая процедура помогала определить последующую тактику лечения, а также параллельно проводить интересные исследования. К примеру, пациенту показывали множество различных фотографий известных личностей (актёров, музыкантов, политиков). Каждый нейрон реагировал только на определённый образ, в частности, один из них проявлял активность при просмотре снимков актрисы Дженнифер Энистон. Интересно, что этот нейрон не давал никакого потенциала действия, когда актриса была на фото вместе с Брэдом Питом. Эти работы, опубликованные в 2005 году, получили широкий резонанс. Эксперимент продемонстрировал, что исследования активности нейронов открывают доступ к очень тонким деталям субъективной реальности.

Совокупность нейронов составляет нашу сущность, определяет особенности личности, отмечает Ольга Сварник. Можно предположить, что у тех, кто занят орнитологией, большое количество нейронов, которые способны различать огромное разнообразие птиц.

Если мы знаем, что существует нейрон определённой поведенческой специализации, то можно вызвать это поведение путём активизации тех или иных нейронов. И такие эксперименты проводились. Были определены нейроны, связанные с таким действием, как копание. Путём их стимуляции учёные добивались того, что животное начинало всё время копать.

Все приведённые примеры - забавные феномены, которые свидетельствуют, что активность нейронов связана с определённым поведением. Даёт ли это основание считать, что мы знаем о принципах работы мозга? Вряд ли. Надо сказать, что даже о феномене специализации нейронов, который на сегодняшний день широко экспериментально продемонстрирован, мы знаем мало.
Неизвестно, откуда берутся эти нейроны? Каковы условия формирования специализации нейронов?

Есть предположение, что они возникают в процессе обучения. Например, выучился человек на орнитолога, научился отличать воробья от зяблика, и появились у него соответствующие нейроны. Существует гипотеза, что в организме есть молчащие клетки, и в тот момент, когда мы узнаём что-то новое, нейрон, который всё это время ждал своего часа, обретает специализацию.

В мозге - 10 12 нейронов. Чтобы понять, как работает мозг, надо выяснить, как вместе взаимодействуют все эти нейроны в процессе психической деятельности. Если мы поймём, каким образом из активности нейронов возникает нечто, что может быть названо психической деятельностью - мышление, воображение, сознание и прочее, - то можно сказать, что это и есть основной принцип работы мозга.

По активности нейронов можно изучить психическую деятельность какого-либо организма, в том числе человека. Надо выяснить, как эти клетки своей активностью создают субъективную реальность. Однако важно изучать не отдельные нейроны, а то, как они совокупно работают. Проблема в том, что технически в настоящее время можно зарегистрировать одновременно 700-800 нейронов. Учёные пытаются найти возможности для регистрации большего количества.

На данный момент мы не знаем, что такое мышление, сознание, воображение, разум, резюмирует Ольга Сварник. Но именно сейчас у нас есть возможность исследовать эти процессы путём регистрации активности нейронов.

Марина Σ Муравьёва

В традиционном и современном мире, с научной и медицинской точки зрения, всем хорошо известно, что такое человеческий мозг.

Человеческий мозг − это «компьютер», главный орган, который обеспечивает и отвечает за естественное функционирование физического организма человека, за взаимосвязь и деятельность всех жизненно важных систем. При этом рассматривается и учитывается только поступающая информация в мозг на физическом уровне.

Но, многие не осознают, что на самом деле мозг человека − это послушный инструмент, который принимает волны энергий (импульсы) от людей и от самого себя (своей души − многогранная энергия) − от своих чувств, эмоций и мыслей. Душа, как неотъемлемая часть человека, созданная Творцом (Высшим Разумом) состоит из энергии, невидимой для наружного физического зрения, влияет на работу мозга через психику во всех проявлениях.

На сколько процентов работает человеческий мозг? Одни ученые утверждают, что человек использует свой мозг всего лишь на 1% от имеющегося потенциала, другие говорят что этот уникальный орган работает на 10-15 процентов. Эзотерические реалии по этому вопросу, а именно исследования группы Целителей профессионалов, которые достаточно детально изучали данный вопрос говорят, что человек использует свой мозг на 3-5%.

Человеческий мозг − это пульт управления человеческим телом, который подчиняется душе. Понятно, что многие будут несогласны относительно этой информации. Большинство людей, видят мир с позиции сегодняшней науки, которая копается в изучении работы человеческого мозга. Однако, до сих пор, наука (нейрохирургия) не может найти объяснение тому откуда приходят сны, куда из мозга уходят мысли и откуда они возвращаются обратно? Сегодня люди, которые начали изучать и разбираться в Духовных Законах, вам свободно могут ответить на этот вопрос.

Кто сказал, что МОЗГ и 100% доверие ему − это венец человеческой жизни? Это сказал тот человек, кто доказывал другим, что является частью животного мира (обезьяна − ).

Если условно убрать в сторону мозг и обратить внимание на свою душу, то можно обнаружить и осознать, как душа (чувства и эмоции) управляет мозгом (компьютером), проявляя действия наяву, а не на оборот.

Разве можно определить, почему мозг одного из близнецов работает правильно, а у второго есть нарушения в... мозгу? А если это нарушение не в мозгу, а в сознании, которое проявляет мозговую деятельность? Но для того, чтобы понять этот механизм, нужно признать, что душа – это настоящая реальность, которая закрыта для многих умов, признающих факты только через физические глаза и уши.

Как можно перепрограммировать свой мозг? 3 главных шага

Я прочитал много подобных статей в интернете о том, чтобы выбраться из любой стрессовой ситуации нужно просто перепрограммировать свой мозг, а именно:

1. Изменить свое мышление;
2. Думать позитивно;
3. Отдыхать;
4. Отвлекаться.
5. Заставлять свой мозг чаще регистрировать приятные моменты в жизни и т.п.

Вроде все это звучит правильно, но...

Многие авторы на своих сайтах описывают мозг, как инструмент, компьютер, который запросто можно запрограммировать на позитив. Они только забывают сказать, как это нужно делать. Каким таким местом нужно собраться и решиться на такой шаг − перепрограммировать свой мозг.

Написано немало книг по психологии и психотренингов, которые говорят о том, что нужно «правильно» думать, но никто не говорит, где взять сил, чтобы начать так думать.

Если человек находится в депрессии, или погряз в зависти, или его душит ненависть, или мучает ревность... из какого такого источника появятся силы и желание перепрограммировать мозг на позитив? Как заткнуть ревность, которая рисует картинки измены, или месть, которая строит мысли о том, как побольней отомстить?

Ведь даже самые умные и логичные люди подвержены негативным чувствам, эмоциям и мыслям и, не смотря на хорошее структурирование своего ума, логическое мышление и интеллект, не могут справится с ними. Авторы по этому поводу не приводят объяснений.

Да, эти 5 пунктов, которые описаны выше действительно дают возможность переключится и отдохнуть от негатива. Только негатив этот не исчезает в никуда, а ждет своего момента. Ведь детские обиды и разочарования вспоминаются с болью даже в пожилом возрасте, несмотря на прошедшее время (отпуск, отдых, приключения, позитивные моменты и т.д.).

Когда человека мучают «больные» мысли, очень тяжело думать позитивно. Можно играть наружно «я думаю позитивно», а внутри все равно кошки скребут. И наоборот, если человеку хорошо на душе, то все вокруг кажется чудесным.

Ведь если бы мы так легко могли перепрограммировать свой мозг, как утверждают многие авторы, разве мы бы выбрали страдать? Разве мы бы добровольно страдали, мучаясь мыслями обиды и ненависти, мыслями об измене и предательстве, болезнях и смерти? Мы бы все добровольно выбрали думать позитивно, ведь это и приятно и здорово. Чтобы изменить свое мышление и запрограммировать себя на позитив нужно «лечить» свой внутренний мир (свою душу).

3 главных шага, которые помогут изменить свое мышление и заставить мозг работать на позитив:

1. Освоить начальные техники медитации. Для начала достаточно выделять на медитацию от 10 до 15 мин. в день.
2. С помощью медитации заниматься чисткой своего астрального тела. Что такое астральное тело, читайте в этой статье:
3. Убирать вредоносные ментальные программы из своего ментального тела. Подробнее, смотрите здесь:

В современных знаниях, кроме беллетристики на тему позитива, ничего нет. Потому что никакие методы «современные» и «древние», как их любят называть, не дают возможность перестать болеть и понять себя (свой внутренний мир) − только пустые напутствия о позитивном думании.

Как бы они ни старались, нейрофизиологи и когнитивные психологи никогда не найдут в мозгу копию пятой симфонии Бетховена или копии слов, изображений, грамматических правил или любых других внешних раздражителей. Человеческий мозг, конечно, пуст не в буквальном смысле. Но он не содержит большинство вещей, которые, по мнению людей, должен - в нем нет даже таких простых объектов, как «воспоминания».

Наше ложное представление о мозге имеет глубокие исторические корни, но изобретение компьютера в сороковых годах прошлого века особенно запутало нас. Вот уже больше полувека психологи, лингвисты, нейрофизиологи и другие исследователи человеческого поведения заявляют: человеческий мозг работает подобно компьютеру.

Чтобы понять всю поверхностность этой идеи, давайте представим, что мозг - это младенец. Благодаря эволюции новорожденные люди, как и новорожденные любого другого вида млекопитающих, входят в этот мир готовыми к эффективному с ним взаимодействию. Зрение ребенка расплывчато, но он уделяет особое внимание лицам и быстро может распознать лицо матери среди других. Он предпочитает звук голоса другим звукам, он может отличить один базовый речевой звук от другого. Мы, без сомнения, построены с оглядкой на социальное взаимодействие.

Здоровый новорожденный обладает более чем десятком рефлексов - готовых реакций на определенные раздражители; они нужны для выживания. Ребенок поворачивает голову в направлении того, что щекочет ему щеку, и сосет все, что попадает в рот. Он задерживает дыхание, когда погружается в воду. Он хватает вещи, которые попадают ему в руки, так сильно, что почти повисает на них. Возможно, самое важное заключается в том, что младенцы появляются в этом мире с весьма мощными механизмами обучения, которые позволяют им стремительно изменяться так, чтобы они могли взаимодействовать с миром с возрастающей эффективностью, даже если этот мир и не похож на тот, с которым сталкивались их дальние предки.

Чувства, рефлексы и механизмы обучения - все то, с чем мы начинаем, и по правде говоря, этих вещей довольно много, если задуматься. Если бы у нас не было одной из этих возможностей с рождения, нам было бы значительно труднее выжить.

Но есть и то, с чем мы не родились: информация, данные, правила, программное обеспечение, знания, лексикон, представления, алгоритмы, программы, модели, воспоминания, образы, обработка, подпрограммы, кодеры и декодеры, символы и буферы - дизайнерские элементы, которые позволяют цифровым компьютерам вести себя таким образом, который несколько напоминает разумный. Мы не просто не рождаемся с этим - мы это в себе не развиваем . Никогда.

Мы не храним слова или правила, сообщающие нам, как их использовать. Мы не создаем визуальные проекции раздражителей, не храним их в буфере кратковременной памяти, а после этого не передаем их в хранилище памяти долговременной. Мы не извлекаем информацию или образы и слова из реестров памяти. Этим занимаются компьютеры, но не организмы.

Компьютеры в буквальном смысле слова обрабатывают информацию ― числа, буквы, слова, формулы, изображения. Информация изначально должна быть закодирована в формат, которым могут пользоваться компьютеры, а значит, она должна быть представлена в виде единиц и нулей («битов»), которые собраны в маленькие блоки («байты»). На моем компьютере, где каждый байт содержит 8 бит, некоторые из них обозначают букву «К», другие ― «О», третьи ― «Т». Таким образом все эти байты образуют слово «КОТ». Одно единственное изображение – скажем, фотография моего кота Генри на рабочем столе ― представлена особенным рисунком миллиона таких байтов («один мегабайт»), определенных специальными символами, которые сообщают компьютеру, что это фотография, а не слово.

Компьютеры в буквальном смысле перемещают эти рисунки с места на место в различных отсеках физического хранилища, выделенных внутри электронных компонентов. Иногда они копируют рисунки, а иногда изменяют их самыми разнообразными способами ― скажем, когда мы исправляем ошибку в документе или ретушируем фотографию. Правила, которым следует компьютер для перемещения, копирования или оперирования этими слоями данных также хранятся внутри компьютера. Собранные воедино наборы правил называются «программами» или «алгоритмами». Группа алгоритмов, которые работают совместно для помощи нам в чем-то (например, при покупке акций или поиске данных онлайн) называется «приложением».

Прошу меня простить за это введение в мир компьютеров, но мне нужно, чтобы вам было все предельно ясно: компьютеры в действительности работают над той стороной нашего мира, которая состоит из символов . Они действительно хранят и извлекают . Они действительно обрабатывают . У них действительно есть физические воспоминания . Они действительно управляются алгоритмами во всем, что делают, без каких-либо исключений.

С другой стороны, люди так не делают - никогда не делали и делать не будут. Учитывая это, хочется спросить: почему же так много ученых рассуждают о нашем психическом здоровье так, будто бы мы и есть компьютеры?

В своей книге «In Our Own Image» (2015) эксперт в области искусственного интеллекта Джордж Заркадакис описывает шесть различных метафор, которые люди использовали в течение двух последних тысячелетий, пытаясь описать человеческий интеллект.

В самой первой, библейской, люди были созданы из глины и грязи, которую затем разумный Бог наделил своей душой, «объясняя» наш интеллект - по крайней мере, грамматически.

Изобретение гидравлической техники в 3 веке до н.э. привело к популяризации гидравлических моделей человеческого интеллекта, идеи о том, что различные жидкости нашего тела - т.н. «телесные жидкости» - имеют отношение как к физическому, так и к психическому функционированию. Метафора сохранялась более 16-ти столетий и все это время применялась в медицинской практике.

К 16-му веку были разработаны автоматические механизмы, приводимые в движение пружинами и шестеренками; они наконец вдохновили ведущих мыслителей того времени, таких как Рене Декарт, на гипотезу о том, что люди представляют собой сложные машины. В 17-м веке британский философ Томас Гоббс предположил, что мышление возникло из-за механических колебаний в мозге. К началу 18-го века открытия в области электричества и химии привели к новым теориям человеческого интеллекта - и они опять же, имели метафорический характер. В середине того же столетия немецкий физик Герман фон Гельмгольц, вдохновленный достижениями в области связи, сравнил мозг с телеграфом.

Каждая метафора отражала самые передовые идеи эпохи, которая ее породила. Как и следовало того ожидать, почти на заре компьютерных технологий, в 40-х годах прошлого века, мозг по принципу работы был сравнен с компьютером, при этом роль хранилища была отдана самому мозгу, а роль программного обеспечения - нашим мыслям. Знаковым событием, с которого началось то, что сейчас называется «когнитивистикой», стала публикация книги психолога Джорджа Миллера «Язык и общение» (1951). Миллер предположил, что ментальный мир можно изучать с помощью концепций информационной, вычислительной и лингвистической теорий.

Такой образ мыслей получил свое окончательное выражение в небольшой книге «Компьютер и мозг» (1958), в которой математик Джон фон Нейман категорично заявил: функция нервной системы человека является «в первую очередь цифровой». Хотя он признал, что тогда в самом деле было очень мало известно о той роли, которую мозг играет в мышлении и памяти, он проводил параллели за параллелями между компонентами ЭВМ того времени и компонентами человеческого мозга.

Движимая последующими достижениями в области компьютерных технологий и исследований мозга, а также амбициозным междисциплинарным стремлением познать природу постепенно развивающегося человеческого интеллекта, в умах людей прочно засела идея о том, что люди, подобно компьютерам, являются информационными процессорами. Сегодня это направление включает в себя тысячи исследований, потребляет миллиарды долларов финансирования, оно породило обширный пласт литературы, состоящий как из технических, так и из иных статей и книг. Книга Рэя Курцвейла «Как создать разум» (2013) иллюстрирует эту точку зрения, спекулируя на «алгоритмах» мозга, на том, как мозг «обрабатывает данные», и даже на внешнем его сходстве с интегральными схемами и их структурами.

Метафора человеческого мозга, построенная на обработке информации (здесь и далее IP-метафора, от Information Processing - прим. Newoчём ), в наши дни доминирует в умах людей, как среди обывателей, так и в среде ученых. По факту не существует дискурса по поводу разумного человеческого поведения, который бы проходил без применения этой метафоры, равно как и то, что подобные дискурсы не могли возникать в определенные эпохи и внутри определенной культуры без отсылок к духам и божествам. Справедливость метафоры об обработке информации в современном мире, как правило, подтверждается без каких-либо проблем.

Однако IP-метафора - только одна из многих, это лишь история, которую мы рассказываем, чтобы придать смысл чему-то, чего мы сами не понимаем. И, как и все предшествующие метафоры, эта, безусловно, в какой-то момент будет отброшена - заменена или очередной метафорой, или истинным знанием.

Чуть больше года назад при посещении одного из самых престижных исследовательских институтов я бросил вызов ученым: объяснить разумное человеческое поведение без отсылок к любому из аспектов IP-метафоры об обработке информации. Они этого сделать не смогли , а когда я снова вежливо поднял вопрос об этом в последующей электронной переписке, спустя месяцы они так ничего и не смогли предложить. Они понимали, в чем проблема, не открестились от задачи. Но они не могли предложить альтернативу. Другими словами, IP-метафора «прилипла» к нам. Она обременяет наше мышление словами и идеями, настолько серьезными, что у нас возникают проблемы при попытке их понять.

Ложная логика IP-метафоры достаточно проста в формулировке. Она основывается на ложном аргументе с двумя разумными предположениями и единственным ложным выводом. Разумное предположение № 1: все компьютеры способны вести себя разумно. Разумное предположение № 2: все компьютеры есть информационные процессоры. Ложный вывод: все объекты, способные на разумную деятельность, являются информационными процессорами.

Если отбросить формальную терминологию, идея того, что люди являются информационными процессорами лишь потому, что компьютеры являются таковыми, звучит глупо, а когда однажды IP-метафора в конце концов изживет себя, когда от нее окончательно откажутся, она почти наверняка будет рассматриваться историками именно так, как мы сейчас смотрим на высказывания о гидравлической или механической природе человека.

Если эта метафора так глупа, почему она все еще правит нашими умами? Что удерживает нас от того, чтобы отбросить ее в сторону как ненужную, так же, как мы отбрасываем ветку, которая преграждает нам путь? Существует ли способ понять человеческий интеллект, не опираясь на выдуманные костыли? И какой ценой нам обойдется столь долгое использование этой опоры? Данная метафора, в конце концов, вдохновила писателей и мыслителей на огромное количество исследований в самых разных областях науки на протяжении десятилетий. Какой ценой?

В аудитории на занятии, которое я проводил за эти годы уже множество раз, я начинаю с выбора добровольца, которому говорю нарисовать купюру в один доллар на доске. «Побольше деталей», - говорю я. Когда он заканчивает, я закрываю рисунок листом бумаги, достаю купюру из кошелька, приклеиваю ее к доске и прошу студента повторить задание. Когда он или она заканчивает, я убираю лист бумаги с первого рисунка и тогда класс комментирует различия.

Возможно, вы никогда не видели подобной демонстрации, или, быть может, у вас могут возникнуть проблемы с тем, чтобы представить результат, поэтому я попросил Джинни Хён, одну из интернов в институте, где я провожу свои исследования, сделать два рисунка. Вот рисунок «по памяти» (обратите внимание на метафору):

А вот рисунок, который она сделала с использованием банкноты:

Джинни была так же удивлена исходом дела, как, возможно, удивлены и вы, но в этом нет ничего необычного. Как вы видите, рисунок, выполненный без опоры на купюру, ужасен в сравнении с тем, что был срисован с образца, несмотря на то, что Джинни видела долларовую купюру тысячи раз.

Так в чем дело? Разве у нас нет «загруженного» в мозговой «регистр памяти» «представления» о том, как выглядит долларовая банкнота? Неужели мы не можем просто-напросто «извлечь» его оттуда и использовать при создании нашего рисунка?

Конечно, нет, и даже тысячи лет исследования в области неврологии не помогут обнаружить представление о виде долларовой банкноты, сохраненное в человеческом мозге, просто потому, что его там нет.

Значительный объем исследований мозга показывает, что в действительности многочисленные и иногда обширные участки мозга зачастую вовлечены в, казалось бы, самые банальные задачи по запоминанию информации. Когда человек испытывает сильные эмоции, в мозгу могут активизироваться миллионы нейронов. В 2016 году нейрофизиолог из Университета Торонто Брайан Левин с коллегами провел исследование , в котором приняли участие люди, выжившие в авиакатастрофе, позволившее прийти к выводу, что события аварии способствовали росту нейронной активности в «мозжечковой миндалине, медиальной височной доле, передней и задней срединной линии, а также в зрительной коре пассажиров».

Выдвинутая рядом ученых идея о том, что специфические воспоминания каким-то образом сохраняются в отдельных нейронах , абсурдна; если уж на то пошло, это предположение лишь возводит вопрос памяти на еще более сложный уровень: как и где, в конечном счете, память записана в клетку?

Итак, что происходит, когда Джинни рисует долларовую банкноту, не пользуясь образцом? Если Джинни никогда прежде не видела купюру, ее первый рисунок, вероятно, ни в коей мере не будет похож на второй. Тот факт, что она видела долларовые банкноты прежде, каким-то образом изменил ее. Собственно, ее мозг был изменен так, что она смогла наглядно представить себе банкноту - что, в сущности, эквивалентно - по крайней мере, отчасти - тому, чтобы заново переживать ощущение зрительного контакта с купюрой.

Различие между двумя набросками напоминает нам, что визуализация чего-либо (что представляет собой процесс воссоздания зрительного контакта с тем, что больше не находится у нас перед глазами) намного менее точна, чем если бы мы по-настоящему видели что-либо. Именно поэтому нам намного лучше удается узнавать, нежели вспоминать. Когда мы ре-продуцируем что-то в памяти (От латинского re - «снова», и produce - «создавать»), мы должны попробовать снова пережить столкновение с предметом или явлением; однако когда мы узнаем что-то, мы всего лишь должны отдавать себе отчет в том, что ранее у нас уже был опыт субъективного восприятия этого объекта или явления.

Возможно, у вас есть что возразить на это доказательство. Джинни видела долларовые банкноты и раньше, однако она не предпринимала осознанных усилий к тому, чтобы «запомнить» детали. Вы можете заявить, что, если бы она так поступила, она, возможно, смогла бы нарисовать второе изображение, не пользуясь образцом долларовой купюры. Однако даже в этом случае никакое изображение банкноты не было никоим образом «сохранено» в мозгу Джинни . У нее просто возросла степень подготовленности к тому, чтобы нарисовать ее с соблюдением деталей, так же, как, посредством практики, пианист становится искуснее в исполнении фортепианных концертов, при этом не загружая в себя копию нот.

Исходя из этого простого эксперимента, мы можем начать выстраивать основу свободной от метафор теории интеллектуального поведения человека - одну из тех теорий, согласно которым мозг не полностью пуст , однако по меньшей мере свободен от груза IP-метафор.

По мере того, как мы движемся по жизни, мы подвергаемся воздействию множества происходящих с нами событий. Следует особо отметить три типа опыта: 1) Мы наблюдаем за тем, что происходит вокруг нас (как ведут себя другие люди, звуки музыки, адресованные нам указания, слова на страницах, изображения на экранах); 2) Мы подвержены сочетанию незначительных стимулов (к примеру, сирены) и важных стимулов (появление полицейских машин); 3) Мы бываем наказаны или вознаграждены за то, что ведем себя определенным образом.

Мы становимся эффективнее, если меняемся сообразно этому опыту - если теперь мы можем рассказать стихотворение или спеть песню, если мы способны следовать данным нам указаниям, если мы реагируем на незначительные стимулы так же, как и на важные, если мы стараемся не вести себя так, чтобы нас наказали, и чаще ведем себя таким образом, чтобы получить награду.

Несмотря на вводящие в заблуждение заголовки, никто не имеет ни малейшего представления о том, какие изменения происходят в мозге после того, как мы научились петь песню или выучили стихотворение. Однако ни песни, ни стихотворения не были «загружены» в наш мозг. Он просто упорядоченноизменился таким образом, что теперь мы можем петь песню или рассказывать стихотворение, если соблюдены определенные условия. Когда нас просят выступить, ни песня, ни стихотворение не «извлекаются» из какого-то места в мозге - точно так же, как не «извлекаются» движения моих пальцев, когда я барабаню по столу. Мы просто поем или рассказываем - и никакого извлечения нам не нужно.